А это уже женские украшения восточных славян — бронзовые височные кольца. XII в. Археологические раскопки. Новгород Великий.
Женские украшения восточных славян — бронзовые височные кольца. XII в. Археологические раскопки. Новгород Великий
Это тоже находки вероятного новгородского происхождения. Рядом серебрянные украшения: западнославянские серьги и подвески, ожерелье со вставками из хрусталя, Швеция.
Это славянские украшения (справа) и их арабские прототипы Цветное - славянские культуры Подонья
В Череповце археологи (публикация А. В. Кудряшова) выявили жилище в виде полуземлянки. На дне раскопа в золистом слое обнаружены остатки очага из крупных камней-валунов. Рядом с развалом очага были найдены многочисленные кости животных, фрагменты глиняной посуды, подавляющая часть которой была сделана без гончарного круга. Культурный слой внутри ямы перекрывался мощным слоем сгоревших деревянных конструкций. Из нижнего горизонта заполнения этой жилищной ямы происходят орнаментированный гребень-расческа, 1/2 бронзовой полой пуговки, проволочное височное кольцо из бронзы с завязанными концами и двумя проволочными колечками, надетыми на него.
Поселение Октябрьский мост. Изделия из цветных металлов.
1,3 - шумящие подвески; 2, 8 - височные кольца; 4-7 - привески; 9-10 - пряжка-фибула; 11 - браслет; 12, 13, 15, 16 - перстни; 14 - подвеска-ложечка
Аналогии височным кольцам с завязанными концами и бронзовыми колечками имеются в могильниках Х—ХI веков, исследованных в верхнем течении р. Луги. Могильники принадлежали раннему населению новгородской округи. Вполне вероятно, что вышеописанное полуземляночное сооружение принадлежало представителям славяно-русского населения, селившимся в торгово-ремесленном поселке на Шексне. Судя по находке гребня-расчески внутри жилища, оно было сооружено в первой половине XI века. Миниатюрные проволочные колечки, являющиеся, очевидно, деталями височного украшения, встречаются в нижних пластах культурного слоя поселения и на других участках. В раскопе 3 обнаружены еще две полуземлянки с ямами подпрямоугольной формы. К сожалению, они не вошли полностью в раскоп и были исследованы частично. Глубина этих ям в материке от 0,25 до 0,45 метра. Развалы очагов внутри сооружений, скопление фрагментов глиняной посуды, костей и вещевых находок не оставляют сомнений относительно жилого характера построек. И сложное сочетание славянских, финно-угорских и балтских элементов в одном небольшом поселении, даже в одном жилище все более очевидно. Трудно представить, что в каждом случае папа – славянин, мама – финно-угр, дети – балты (или любые иные сочетания).
Евгений Николаевич Носов еще в статье «Новгород и новгородская округа IX—X вв. в свете новейших археологических данных (к вопросу о возникновении Новгорода)» ( Новгородский исторический сборник. Вып. 2(12), 1984 г., с. 3-38) обратил внимание на критику концепции В.Л. Янина и М.X. Алешковского.
Из археологов первым к специальной оценке точки зрения В. Л. Янина и М. X. Алешковского обратился А. В. Куза, который отметил отсутствие, по его мнению, археологических данных, подкрепляющих указанные ретроспективные построения. А. В. Куза считает, что на месте самого Новгорода не обнаружено следов жизни ранее X в.; ни в городе, ни поблизости от него нет обширного языческого некрополя, подобного открытым вокруг большинства старейших русских городов (Киева, Чернигова, Смоленска, Полоцка, Любеча и др.); не окружают Новгород и более мелкие городища—крепости и убежища; найденные в городской черте клады зарыты в землю не ранее середины X в.; восточные авторы не упоминают Новгород, через земли которого шел основной поток арабских монет.
Основываясь на этом, А. В. Куза считает, что «становление Новгорода и появление в нем представителей киевского князя — почти одновременно», а поэтому превращение города «в центр Северо-Западной Руси явилось следствием объединения северо-русских земель с Югом в конце IX — начале X в., что потребовало создания соответствующего военно-административного аппарата, обеспечивавшего господство «Русской земли» и ее столицы над всеми остальными территориями. Решением этой задачи и явилось возвышение Новгорода с киевской «засадой», сосредоточившей в себе указанные функции».
Ряд замечаний относительно точки зрения В. Л. Янина и М. X. Алешковского высказал и Г. С. Лебедев, отметив, что «интересное построение пока не подтверждено археологически». Вместе с тем он не согласился и с мнением А. В. Кузы, что «Новгород был основан киевскими князьями, поставившими под контроль северные земли в конце IX — начале X в.». В числе поселений, предшествовавших Новгороду, Г. С. Лебедев назвал Рюриково городище — торгово-ремесленный поселок на месте резиденции новгородских князей, и поселения, которые, возможно, находились на холмах на территории самого города.
В. Л. Янин уже в те годы начавшейся полемики справедливо полагал, что слои IX в. в городе имелись, но они трудноразличимы, поскольку на ранних этапах его существования (при отсутствии замощения) оказались перемешанными с более поздними отложениями ( Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения. М., 1977, с. 229).
Е.Н.Носов, тщательно указав и ущербность версии о трех разноэтничных поселках раннего Новгорода, возразил.
Если обратиться к Старой Ладоге, где культурный слой по сохранности и структуре аналогичен новгородскому, где также нет замощения, но слоям X в.предшествуют более ранние слои, то последние имеют обычную стратиграфическую чистоту. Кроме того, ненарушенность стратиграфии нижних горизонтов Новгорода подтверждается четким статистическим соотношением гончарной и лепной керамики в древнейших ярусах, которое показывает, как лепная посуда постепенно убывает с доярусного слоя и полностью исчезает к концу X в. Поэтому мы полагаем, что если на территории Новгорода удастся обнаружить слои, более ранние, чем X в., то их характер будет выражен так же определенно, как характер более поздних слоев.
В настоящее время при раскопках города лишь на Софийской стороне — на Неревском и Троицком раскопах — выявлены слои, четко датирующиеся дендрохронологически и по типологии находок серединой X в., ниже которых имеются напластования, позволяющие отнести начало заселения этих участков еще на два-три десятилетия ранее. Иначе говоря, на данном этапе археологического изучения Новгорода отсутствие в городе слоев IX в., в том числе в ряде его ключевых точек, является фактом, с которым нельзя не считаться.
С этим новгородская археология до сих пор и живет. И предшественником средневекового Новгорода в границах вала все более признается Городище напротив Юрьева монастыря.
Идеологию обоснования «омоложения» датировок городов для отечественного медиевизма во многом обосновал Владислав Петрович Даркевич статьей «Происхождение и развитие городов древней Руси (X-XIII вв.)» ( Вопросы истории. 1994. №10. Стр.43-60 )
Собственно ему Новгород отчасти и обязан, что его основание в 9 веке официозные светила уже упорно не признают. Чаще относят к середине 10 века.
По мнению ученого, конечно, «нельзя забывать, что в древней (средневековой Руси – см.: Г.В.Вернадского) Руси под "градами" (от "градити", т. е. строить, возводить) понимали любые укрепленные пункты. (Но) Это не отвечает понятию о средневековом городе в современной науке. Как свидетельствует "Повесть временных лет" (ПВЛ), периферийные племена или союзы племен, имевшие собственные грады, подобные древлянскому Искоростеню, отнюдь не способствовали истинной урбанизации».
К сожалению, клановая наука склонно придумывать вневременные всевозможные критерии «городов» (в Дании, к примеру, и ныне к ним относят поселения, имеющие свыше 250 жителей), хотя в истории надо учитывать конкретно-исторические подходы самого населения к признанию тех или иных поселений городами. И что население считало в свое время «истинной урбанизацией».
Это касается и многотысячелетних связей города и села, привлечения горожан к сельскому хозяйству (да и селян к городским заработкам). Большие города (с дачно-садовыми участками, огородами) и тем более малые города (с ЛПХ даже на центральных улицах) в ряде стран, включая и Россию, не оторваны от сельского хозяйства до сих пор. Если значительная часть (беднейшие слои) населения не обеспечит сама себя продуктами, надеется ей не на что.
Владислав Петрович сурово воздал многим отечественным историкам и археологам.
«Если у зарубежных исследователей теория континуитета, преемствености в развитии городов, например во Франкском государстве, связана с проблемой римского наследия и влияния античных институтов, то в построениях российских историков и археологов она или априорна, или покоится на зыбком основании: открытии на месте будущих городов раннеславянских селищ с середины I тыс. н. э. с грубой лепной посудой, а также со следами кузнечного, ювелирного и камнерезного дела. Сотни таких поселений, тяготевших к рекам и речкам (в южном регионе это поселения пражско-корчакской группы V - VII вв.), обнаружены вне возникших впоследствии городов».
Вне, конечно, бывает. Но немало оказывается и внутри.
Херсонес (Севастополь), Феодосия, Пантикапей (Керчь), Анапа, станица Тамань (Тамарха, Гермонасса), Баты (Новороссийск) и еще ряд античных городов Приазовья почти без перерывов прожили по 26 – 26 веков истории. Стоит их учитывать в далеком прошлом отечественного градостроительства или не стоит ?!
Десятки городищ дьяковской культуры, возникшие задолго до нашей эры, входят в территорию современной Москвы. Даже средневековый московский кремль занял одно из бывших городищ. Научно ли в истоке Москвы учитывать эти поселения или ненаучно ?!
Г.В. Борисевич. Об основных этапах территориального развития Московского Кремля в XI-XV вв. (по археологическим данным) Архитектурное наследие Москвы. М. 1988.
На месте Дворца съездов, в северной его части и в середине, просматриваются окончания двух широких оплывших рвов полутораметровой глубины, которые трассируются по Соборной площади, выявляя территорию городища дьяковской культуры 3 - крепости IV-III вв. до н.э. После гибели крепости городище свыше тысячелетия стояло в запустении, но с приходом вятичей крепость была возобновлена. С этого времени, можно сказать, начинается история Москвы и ее архитектуры.
Рис. 1. Сводная схема изучения территориального роста Московского Кремля
Ниже красные точки на карте – дьяковские городища и селища внутри современной Москвы, начиная с ее центра. Значки иного цвета – неолит или бронзовый век.
Вскоре после Великой Отечественной войны вышли фундаментальные работы по истории Москвы и Ленинграда. И цвет исторической науки того времени справедливо не исключал даже факты каменного века из самой ранней истории данных городов, которые неизбежно продолжали историю первоначального заселения и освоения людьми данной округи. «Не сразу и Москва строилась», «все начинается с первого колышка» - эти и подобные поговорки при определении начальных дат многих поселений в России, да и на планете в целом, по сути, справедливы.
Археологические памятники на территории Москвы. Цепочка селений вдоль берега, напоминающая и цепочку ранних селений от истоков Волхова вплоть до Робейки.
Памятники эпохи неолита и раннего металла (по В.Я. Конецкому и Е.Н.Носову) :
1 - Холопий городок (неолит); 2 - Робейка; 3 - Городище; 4 - Коломцы; 5 - Стрелка; 6 - Просты; 7 - Ракомо; 8 - Васильевское; 9 - Горошково; 10 - Еруново;
а - поселения; б - находки каменных боевых топоров (на самом деле, только на территории самого Новгорода с Х1Х века таких топоров найдено около 20, частью хранятся в новгородском музее; такие топоры делались со времен неолита).
1 - Холопий городок (ранний железный век); 2 - Хутынь; 3 - Деревяницы; 4 - Родионово; 5 - Ушерсно; 6 - Волотово; 7 - Кириллов монастырь; 8 - Нередица; 9 - Городище; 10 - Перынь; // - Прость; 12 - Воцкое; 13 - Ракомо; 14 - Береговые Морины; 15 - Моисеевичи; 16-17 - Георгий; 18 - Васильевское; 19 - Гвоздец; 20 - Любоежа; 21 - Горошково; 22 - Заболотье-Еруново; 23 - Сергово;
а - городища, б - селища, в - сопки, г - святилища, д - клады, е - культовый камень
Покритиковав неверные на происхождение городов взгляды, Владислав Петрович прошелся по конкретным личностям.
Первоначально перепало Б.А.Рыбакову. Ну, неправ академик !
Утверждение Рыбакова, что уже в середине I тыс. н. э. Киев являлся центром Полянского союза племен во главе с Кием - "родоначальником династии киевских князей", который "сотвориша градок" во времена Юстиниана I лишено каких-либо оснований. Обнаруженные археологами следы корчакских поселений на Замковой горе (Киселевке) и Старокиевской горе, открытые там же жилища VII-VIII вв., находки на киевских высотах отдельных византийских монет V-VI вв. не могут служить аргументами в пользу существования раннегородского центра с двумя резиденциями Кия 14). Да, на кручах над Днепром возникали общинные поселки, некоторые, возможно, и укрепленные. Но они никак не выделялись из окружающей аграрной стихии. Помпезное празднование 1500-летия столицы Украины имело скорее политическую, чем научную подоплеку. Исходя из тех же предпосылок, Чернигову насчитали 1300 лет».
Аплодисменты «любителей Рыбакова» здесь обеспечены. Но стоило бы помнить о городах трипольской культуры в округе Киева 5 – 6 тысяч лет назад. Так что какие-либо основания в пользу существования раннегородского центра в данной округе есть.
Толочко П. П. Новые археологические исследования Киева (1963—1978) // Новое в археологии Киева. — Киев, 1981. ↑ Билык Иван «Аксиомы недоказанных традиций»,послесловие к роману «Меч Арея», Киев «А. С. К.», 2005
«Умозрительный характер имеет гипотеза о возникновении Новгорода в результате слияния трех разноэтничных родовых поселков, игравших роль племенных центров (отсюда - деление на концы) 15). Она противоречит археологическим данным, поскольку культурных слоев ранее X в. на территории не обнаружено».
Вся наука – умозрительна. Гипотеза В.Л.Янина и М.X. Алешковского о разноэтничных поселках раннего Новгорода противоречит не столько археологическим данным (даже если на территории города как бы не обнаружено культурных слоев Х в. – только «прослойки» у материка), а полиэтничному характеру населения у истоков Волхова в это время. Здесь были взаимосвязаны славяне, викинги, представители балтов и финно-угров. Общение явно шло уже на языке словено-русов (наследников венедов), что сразу в 11 веке подтвердили и берестяные грамоты. Были близки и культура ранних поселков, их хозяйственная жизнь.
Потом и декану истфака ЛГУ И.Я. Фроянову.
Основание Рязани (по Фроянову, первоначально племенного центра вятичей) произошло около середины XI века. Как показали широкомасштабные раскопки, она возникла в результате колонизации из разных регионов Руси. У Фроянова граница между средневековым городом и весями как бы стирается, город предстает порождением сельской архаической стихии. По его утверждению, "древнейшие города, возникшие вокруг центральных капищ, кладбищ и мест вечевых собраний, ничем не отличались от поселений сельского типа... На первых порах эти города имели, вероятно, аграрный характер" 16). Но ведь тогда это даже не протогорода, а нечто совсем другое.
Поскольку племенная теория урбанизации представляется не доказанной, ибо игнорирует археологические источники, вызывает сомнение и трактовка Фрояновым проблемы веча как детища племенных институтов, продолжавшего существовать в развитых городах XI-XIII веков.
Могло показаться, что из ряда концепций сам Владислав Петрович более склоняется к формированию городов Руси как «виков», так как он изложил эту концепцию несколько благосклонно.
«Теория "протогородов-виков". В последние десятилетия этому типу памятников уделяется пристальное внимание, проводится их интенсивное археологическое изучение, им посвящена обширная литература 28). Речь идет о топографических и функционально близких комплексах, обычно включающих поселения, небольшие городища и обширные курганные могильники с большим количеством дружинных захоронений (IX - начало XI в.). К их числу относят Ладогу, Рюриково городище под Новгородом, Гнёздово возле Смоленска, Сарское городище у Ростова, Тимерево и Михайлово в ярославском Поволжье, Шестовицы под Черниговом и другие объекты. Названия этих памятников не отражают их главной сути: "открытые торгово-ремесленные поселения", "города-эмбрионы", "протогородские центры", "протогорода".
В действительности, эти достаточно сложные организмы были тесно связаны с интересами международной торговли и далеких грабительских походов. (Между тем и другим в ту эпоху трудно провести резкую границу). Они представляли собой в первую очередь торговые места, фактории (эмпории), которые по ряду признаков сближают с центрами, известными под германским названием "вик" в значении - порт, гавань, залив. К числу таких признаков относятся: расположение на пограничье; местонахождение на важнейших торговых путях; наличие укреплений; значительная площадь поселений; мобильность населения и его полиэтничность; находки кладов куфических монет-дирхемов и импортных предметов роскоши - драгоценных украшений, шелковых тканей, поливной посуды. К числу виков относят Хедебю в Дании, Скирингссаль в Южной Норвегии, Бирку на озере Меларен в Швеции, Колобжег и Волин на южном побережье Балтики и др.
"Протогорода" Восточной Европы были тесно связаны с двумя трансконтинентальными трассами: Великим Волжским путем, ведущим в страны мусульманского Востока, и Волховско-Днепровской магистралью - "путем из варяг в греки", который связывал Скандинавию и славянские земли с Византией и Восточным Средиземноморьем. "Путь из варяг в греки" играл не только важную роль в торговых связях, но имел исключительно важное военно-политическое и культурное значение. По Волге и Дону с его притоками в обмен на меха и другие продукты лесных промыслов в IX - X вв. в огромных количествах поступало монетное серебро в виде дирхемов - главных платежных знаков в Восточной Европе и Балтийском регионе.
Контроль над этими магистральными коммуникациями осуществлялся в таких центрах, как Ладога и Гнёздово, Шестовицы и Киев с их дружинными некрополями. "Колонии" купцов-воинов (в дружинных курганах, помимо оружия, находят принадлежности для торговых операций - складные весы с гирьками для взвешивания серебра), места организации далеких походов, вероятно, одновременен служили и погостами, которые регулировали полюдье и кормление дружины. Недаром расцвет сети "протогородских" поселений приходится на середину X в.- время реформ Ольги 29). В тех же пунктах могла процветать и работорговля. Отмечено их сосуществование с древнейшими городами: примета переходного времени, Рюриково городище (конец IX-X вв.), синхронно древнейшим напластованиям Новгорода; стан в Шестовицах одновременен раннему Чернигову и Киеву».
Но к концу статьи зачарованность «Виками» пропадает.
Владислав Петрович отчасти справедливо подчеркнул «разноэтничность состава дружин варварских вождей (на самом деле – князей, каганов, архантов), совершавших грабительские походы на Царьград и прикаспийские области при преобладающей роли викингов, что определялось и происхождением правящей династии, позволяет считать, что "русы" - это не этноним, а политоним».
Политоним, да. А вот только «грабительские». Вероятно, Византия и кочевники совершали на Русь просветительские походы ?!
«Как и у франков уже с VI в., ранняя знать эпохи образования Древнерусского государства формировалась как этнически смешанная группа. В результате тесного содружества со славянами этнические различия, хотя и продолжали осознаваться, переставали быть политически значимыми. К началу XI в. осевшие на Руси варяги ассимилируются славянами, усваивая их быт и элементы материальной культуры, что подтверждается археологически». Города средневековые – государство «древнерусское» ?! Владислав Петрович окончательно знает глубины этногенеза словено-русов. А вот Урарту с царями по имени Руса 28 – 26 веков назад – вероятно, это не «древнерусское» (хотя города Урарту наполнены скифскими стрелами, многие из которых использовались в качестве денег). А Великая Скифия (со скифами-русами), Сарматия ( с аорсами и роксоланами), Готия (с росомонами-гвардейцами), Гунния (с царем Руасом-Ругилой), всякие там руги, рутени и подобные «русы» (русые, светлые) в «древнерусские» истоки не попадают ?!
Источники: history-illustrated.ru, bibliotekar.ru, historic.ru, zhurnal.lib.ru, booksite.ru, russiancity.ru, fortification.ru, ourmos.ru, goledyanka.narod.ru, ru.wikipedia.org