А деревня-те за реку... пришла этта баба — лодки нет. Ена туды... сюды... вси на другой берег угнаны... да и мужиков-те не видать. Ена кричать... кричала-кричала... никовушки... Усилась баба на берегу... ждать-пождать... нет лодок на сю сторону...
Сидит баба день... сидит — два... видно так уж надобно... На третий-то день и выругай-си... да и выругайси-то этак нехорошо.
— А хоша бы анчутка перенес.— Этта с сердцов-то молвила.
Ан, ен тут как тут... отколь взялси — неведомо. Росту страшенного... спина широкая...
— Садись... перенесу...
Усилась баба шишу на спину, за рога ухватилась.
— Неси...
А баба-то, Матреной звать, этака оглашенна — ей по колено морюшко... Естя этаки-то...
Понес шиш бабу за реку. Сидит баба, за рога ухватилася. На широкой-те спины угнездилася... Шагает шиш. Бабы весело. За рога шиша подяргивает:
— Бери левей... этта колдобина...
Донес шиш бабу до берегу.
— Неси обратно... узелок забыла.
Понес шиш бабу назад... и упять за реку. Не слезает баба.
— Неси мимо...
Понес... Любо бабы, любехонько... за рога подяргивает, по бокам поколачивает... Возил-возил, аж спинушку разломило... А баба все сидит. Сидит да постукивает. Взмолился шиш:
— Слезай ты, слезай. Полно...
А баба знай свое:
— Вези... не то... хрест наложу!!.
Делать нечево — везет... Выскочил шиш из реки, што ошпаренный — да по дороге... Не поможет ли кто... И еде навстречу мужик с горшками на ярманку. Шиш к нему.
— Дядя Иван! помоги... хвати ее кнутом!.. Я тя человеком сдилаю... Словно приросла, проклятая... Смучила...
Соскочил мужик, давай бабу кнутом охаживать. Баба с анчуткиной спины кубарем, отколь прыть взялась...
— Ну,— говорит мужик,— кака же мни-ко награда будет?!
— А вот войду я в царьску дочь... стану ее мучить... а ты лечить приходи... Большу награду царь даст. Потому как дочка единая...
— А как же ж лечить-ту?.. — А в чашку чистой воды возьми... сядь коло царевны-то... на воду-то гляди, зашопчи што ли ни есть... А под конец-то крикни: Изыде!! Я и выскочу.
Ладно — уговорилися. Вошол шиш в царевну — бьецца бенна, аж глядить тошнехонько... Никто помочи не дает, никто вылечить не может. Бились, бились до-хтура-те... и свои, и заморьски... Гди тут... На аршин на кровати подкидывает... Бытто анчутка-то забавляется...
Кликнули клич: кто вылечит?.. Дядя-то Иван и объявилси.
— Я могу...
— Да точно ли можешь ты?..
— В лучшем виде. Уж будьте покойны... вылечу!
— А што тебе для тово надобно?
— Да чашку чистой воды...
Принесли. Сел дядя Иван коло кровати. На воду глядит, шепчит... Бьет царевну хуже тово...
— Изыде! — говорит Иван. А царевну — пуще...
— Изыде! Не тут-то было. Понравивши шишу на лебяжий перины прохлаждаться. Не выходит...
Што тут делать? Мужик-те и так, и сяк...
— Я те помог, от бабы ослобонил, выходи!..
Шиш — словно тово и не было...
Ждет-пождет царь... Што больно долго?! Пошол посмотреть, каково лечит-то. Бьет царевну пуще прежнего...
— Ну, што ж?.. вылечил?!
— Какое тут!..
— Ну, смерть теби... готовьси... на расстрел!..
И с винтовкам уже у двери ждут. А дядя Иван:
— Подождите маленько... что-нибудь да удумаю...
— Три минуты теби-ка на раздумье-то!
Подошел Иван к окну. Глядь, кака-то баба идет. Ево и осенило. Стой! не пойдет ли шиш на эну удочку!.. Выглянул за окно-те, да и кричит:
— Што, Матрена, не за реку ли собираешьси?! Подь-ка сюды, матушка!
Услыхал шиш... ка-аак порснет из царевны-то... да без оглядки... Только ево и видели.